Я – шулер - Страница 65

В клуб этого пляжа проник неказистый игрок. Никакой. И как проник, тоже непонятно. Скорее всего общались с ним из сострадания. Не так уж и общались. Позволяли наблюдать, иногда комментировать... Совершеннейшие альтруисты соглашались на игру с ним. Затурканный, занудный пожилой мужик, заглядывающий в глаза даже самым слабым игрокам.

Однажды и ко мне подступился. В толпе болельщиков я наблюдал за игрой. Он обнаружился рядом. Незаметно подкрался, заискивающе щурясь, спросил:

– Случайно, не играете?.. – И весь съежился от собственной дерзости.

Наши услышали, на миг притихли. Даже те, кто играл, головы повернули. Зануда был из свежих, не знал, что со мной здесь играть не принято. Он всегото меня второй или третий раз видел.

Болельщики обсмаковали непосредственность новичка. Беззлобно, намеками. Так, что тот не понял причину насмешек. Посчитал, похоже, что побрезгую сыграть. Это напрасно. К фраерам я уже давно относился без гонора, с повышенным уважением.

Играли в деберц, нетрадиционную для Ланжерона игру. Не помнил на этом пляже ни одного сильного деберциста. И этого бы не вспомнил. Если бы не его «фраерское счастье».

Не стоит описывать всю игру. Достаточно одного примера.

Сдаю себе пять карт одной масти от туза и туза сбоку. Какой вскроется козырь уже и знать не очень интересно, при такой карте и контролировать его не так уж важно.

Еще как важно!.. Козырь вскрывается в той масти, в которой у затурканного такие же пять карт. И он эту партию выигрывает...

Конфузы такого уровня, пусть не при каждой сдаче, но в каждой партии. Для выигрыша в короткой партии и одного такого достаточно. Насилу выстоял.

Когда играли, наши кольцом обступили, интересно им, по какому рецепту разделывать эту тушку буду.

Когда игра завершилась ничем, завосхищались, подмигивали по-свойски, шушукались:

– Видал, что творит?! – это обо мне.

– Ну, аферюга! Кругом стояли, и ни один не углядел!..

– Это ж надо: и себе, и фраеру – полтинник! Тот – натуральный клоун. Думает, повезло.

– Да, прикормил лоха, хлопнет по полной программе.

– Представляешь, нарваться на такого?..

– Ну, к черту!..

И я не представлял, что можно на такое нарваться. Состояние весьма беспомощное. И гадливое.

Пару дней для страховки выждал. Потом обыграл зануду на все, что у того было. Со злорадством обыграл. Хотя чем мужичок виноват? Не он – его покровитель из меня, самонадеянного невежи, клоуна сделал.

На Ланжероне случай добавил мне веса. Все посчитали, что я – единственный автор сценария.

Разубеждать не стал, но к сведению принял: автор сценария – ты сам, но выправить произведение могут до неузнаваемости.

Похожий случай. Корпорация приняла в разработку того самого сапожника Эдика... Эстетствующего эротомана, любителя секса в майках. Он числился в вечных жертвах. Сильно играющих. Как и в случае со Студентом, трое обрабатывают одного. Только фраер не Студент – прилежный прихожанин, а Эдик

– кормилец. И обыгрывает его не троица невнятных жуликов, из которых только один и имел право на звание шулера, а трио «катал» – корпорация, сыгранная до взаимопонимания на уровне телепатии. (И заодно на уровне радиоволн, потому как «маячили» с помощью радиоустройства.)

К тому же, казалось бы, нам добавился лишний фактор – залог успеха: по ходу игры Эдик по чутьчуть прикладывался к водочке, что для корпорации оказалось приятной неожиданностью. Никогда до этого не наблюдали сапожника хмельным. А тут набрался до того, что приходилось помогать ему деньги в карманы запихивать. Наши деньги. Им выигранные.

И телепатия, и лишний фактор оказались бессильны против «фраерского счастья».

Не помню почему, но сумму при себе мы имели ограниченную... Кажется, математика, хранителя общаковой кассы, выдернули неожиданно прямо из института. Сколько при себе оказалось, тем и пришлось обходиться.

Играем.

И начинается... Как с тем занудой на пляже.

Делаю себе «каре» семерок. Казалось бы, фантастическая комбинация...

В фильмах о шулерах сценаристы повадились сталкивать «каре» тузов с «флешь рояль». Дурной тон. В жизни любая «карешка» – большая редкость.

Как-то на пляже в игре со своими, клубными, организовал встречу: у меня «каре» восьмерок, у остальных «фул макс» да «тройки». Приличный банк взял. Наши долго успокоиться не могли. И тогда друг у друга ошалело вопрошали: как такое может быть? Ведь явно же встреча – искусственного происхождения... Но сами же и ответ верный давали: не пойман – не шулер. До сих пор участники той игры при встречи любопытствуют, как исхитрился? И не «флешь», не «каре» тузов. Всего-то «каре» восьмерок.

В игре с сапожником ограничиваюсь семерками.

У того, упившегося фраера, обнаруживается «каре» валетов.

Ну кто мог подумать, что ни на миг расслабиться нельзя, что и его карты контролировать следует? Будем контролировать. Делаю ему «тройку» тузов, себе «фулек». Этот дуралей с залитыми зенками не различает трех тузов, пасует. Ну что тут сделаешь?

К тому же денег-то немного, выигрыш стекается ко мне. Но выигрываю не у сапожника – у своих. Те быстро финансово пустеют. Чтобы они могли продолжить игру, приходится передавать им выигрыш. Наладили передачу.

Отлучаюсь в туалет, деньги прячу под ковриком перед унитазом. Потом отлучаются сообщники, извлекают клад. Деньги, можно сказать, в обороте. До бумажника Эдика добраться не удается. Нервничаем, надеемся, что когда-нибудь это издевательство хотя бы прервется, что и его покровителю понадобится отлучиться.

Эдику понадобилось раньше. Приспичило неожиданно. Шахматист только навострился перевод получить, сапожник опередил. Рванулся со всех нетвердых ног к клозету.